Юнги на вахте
Через кристалл слезы
Современная сербская поэзия для детей
Дети друзей... Это особый мир, особые
отношения. Они растут у нас на глазах, за них
тревожно и радостно. Как за своих. Дети Ирины
Базилевской, сотрудницы Отдела детской
литературы ВГБИЛ, выросли у нас на глазах. Такие
«библиотечные» дети. Каждый индивидуальность:
старший Саша – мудрый, деликатный, красивый,
сдержанный, Миша – талантливый, задиристый, но
внутренне очень ранимый, Маша – нежная и
внимательная, настоящая «младшая сестренка»,
которая всю любовь и заботу, полученную в семье,
щедро раздает людям, недаром ее в школе так и
называют «доброе сердце». Дети не обделены
талантами: Саша и Миша выбрали художественное
поприще, а Маша пока себя ищет. Об их «пробе пера»
я, увы, узнала с опозданием. И была радостно
удивлена тем, как чужие стихи в этих переводах
вдруг удивительным образом отразили характеры
переводчиков, совпали по настроению, по
мировосприятию. Хотя, возможно, тепло этой семьи
немного согрело опаленные войной строчки.
Ольга Мяэотс
Вы когда-нибудь слышали, как падают
бомбы? Как дома превращаются в груды щебня? Как
гомонящая веселая улица застывает, покрывшись
серым налетом небытия? Да-да, все мы видели это в
кино. Слышали. Знаем. Не помним. Было не с нами
– значит, не было. А как потом лгут без зазрения
совести? Как управляются с любым отклонением в
сторону правды? Как умеют гасить не
предусмотренный политкорректностью взгляд? Это
мы тоже слышали, видели, понимали. И тут же забыли
- потому что так проще. Потому что своих забот по
горло. А что чужой беды не бывает - так это же бред.
Во времена постмодерна такое «не катит»... Да, до
всех не достучаться, но истина-то едина.
Сербия, 24 марта 1999 года. Пасхальные дни.
Начало трехмесячного гуманитарного
бомбометания по живым целям. Русский премьер
«разворачивает самолет» над Атлантикой. И все?..
Хорошо, что хоть это было. Стыдно, но больше мы
ничего не можем – как страна (уже не держава). Но
– не как народ. Еще прозвучат имена тех, кто
адекватно ответил на выпад зверя. Подвигом.
Деянием. Просто поступком. Каждый может лишь то, к
чему он готов.
В семейном журнале, который издавала
наша бабушка, в те дни появилась страничка
«Здравствуй, Сербия!»: стихи Йована
Йовановича-Змая, переписанные детьми, и ими же
нарисованные картинки. Наша мама стала приносить
из библиотеки сербские книги... У меня,
филолога-слависта, сам собой появился простой и
ясный план: сделать антологию сербской поэзии.
Ведь лучший компас в реальном, хаотичном
с виду, мире – прогретое живой душой, связующее
слово поэта. Потом оказалось, что на один только
ХХ век нужно три тома (сейчас первый уже вышел,
второй на подходе, третий –
в пути). Ибо мало мы знаем о поэзии родного нам
народа, чья судьба сокровенно спаяна с судьбой
России. О поэзии близкого языка, так же хранящего
древнюю стать славянства.
Предложить детям попробовать силы в
переводе было естественно, ведь каждый из них –
росток будущего, которое обязано быть светлым.
Стихи возникали у них без гордыни, в чистом и
благодарном удивлении тому, как «из ничего» (из
обломков подстрочника) рождается «что-то», новая
мелодия образа, способная будить чувства,
тревожить и утешать. Наверно, стихи Радичевича,
Алечкович, Антича и Андрича, Лукича и Ршумовича -
совсем другие, чем стихи Хармса, Чуковского,
Маршака и Берестова, Лунина и Григорьева. Но и
нам, и нашим детям важно услышать эти ноты,
увидеть этот свет, прошедший через кристалл
слезы. Сербские поэты говорят всем нам:
«Спокойно, братья, – вы не одни».
Андрей Базилевсий, глава семьи
Миша и Маша Базилевские
Переводы Марии Базилевской
Мира Алечкович
Зачем они – ночи?
Когда последний корабль отплывет
и куклы смежат свои очи,
тише, дети, убавьте ход –
ночь идет, ночь идет.
...А зачем они – ночи?
Ночи затем, чтоб спокойно спать
и чтобы весело утром встать,
а вечером долго звезды считать,
и чтоб не болела ничья голова,
полная выдумок и озорства.
И чтобы мама сказала нам:
«Спокойной ночи, дети».
И чтоб на ветках платана луна
плела золотые сети...
Когда последний корабль отплывет
и куклы смежат свои очи,
тише, дети, убавьте ход -
ночь идет, ночь идет.
...Вот зачем они – ночи.
Вот что
предложили дети
Опять сегодня меня побили,
а я ведь не кошка и не щенок,
подумайте сами, большие папы,
товарищ доктор, товарищ моряк, –
что было бы с вами,
если б вас колотили так?
Прошу всех детей:
помогите поймать
этих огромных дядь!
Пойдем и спросим: а вам приятно,
когда вас колотят, бьют и ругают?
А если за уши вас таскают,
и ставят в угол в темный чулан,
и делает это не мальчик,
не школьник,
а папа – злой великан...
Эх большие, если б вы знали,
как страшно, когда тебя бьют, как щенка...
Вот почему мы вам предлагаем,
вот почему мы вас призываем
и по-хорошему просим пока:
хватит,
хватит мять нам бока!
Остановитесь прямо сейчас –
так будет лучше для нас и для вас.
Драган Лукич
Моя песня
Нету птицы у меня, но зато есть песня,
и слова ее пестры, словно птичьи перья.
Нет собаки у меня, но зато есть песня,
с этой песней мы всегда и повсюду вместе.
Эту песню я шепчу вечером подушке,
чтобы слышали ее все мои игрушки.
Эта песенка ко мне, как щеночек, мчится
и баюкает меня, как большая птица.
Ветер
Чтобы вы увидели ветер,
нужен один стебелек,
туго затянутый хвост,
шляпа на голове,µ
бумажка на земле,
и флажок в руке,
и занавеска в открытом окне.
(Если стебель качнется,
если станет лохматым хвост,
если шляпа слетит с головы,
если бумажка взлетит с земли,
если флажок затрепещет,
если качнется в окне занавеска,
значит – мы с вами увидели ветер.)
Гадкий утенок
Андерсен, Андерсен...
писал сказки, радовался.
Рожденный как гадкий утенок,
он знал, кто такой ребенок.
Видел необычное
И в девочке со спичками.
Андерсен, Андерсен –
по любому адресу
узнают его все дети
в целом свете, белом свете.
Лучше сказок не найти!
Андерсен всегда в пути –
Андерсен Ганс Христиан
в каждом доме в гости зван.
Андерсен Христиан Ганс
нам дает светлый шанс.
Андерсен, Андерсен –
Осветил нас радостью...
Переводы Михаила Базилевского
Бранко В. Радичевич
Мамины сны
Спит мама, очень страшно ей.
Во сне она всегда в тревоге.
Размыты ливнями дороги,
идет охота на детей.
Маме сводит пальцы во сне.
Она бледнеет, она укоряет.
Видит – люди бегут во тьме,
кого-то от смерти спасают.
Мама не так, как другие, спит.
Во сне она стонет от боли.
Лечит, бинтует, уколы колет...
За всех, кто в беде,
ее грудь болит.
Откроет во сне глаза иногда
и в ужасе смотрит во тьму.
Ребенок там! Она прыгнет туда -
чтоб только помочь ему.
Во сне у мамы метель метет.
Томится дитя в неволе.
Там волк рычит, и кость грызет,
и рыщет в чистом поле.
Зато она будет смеяться,
очнувшись от страшного сна.
И будет тобой утешаться.
Пойми же, как любит она!
 Колыбельная
для мамы
Спи, мама... спи...
Ночь украли зори.
И не зная горя
сын твой пашет море.
Спи, мама... спи...
Спят артиллеристы,
нет войны и боли.
Солнце жеребенком
скачет через поле.
Спи, мама... спи...
Затупились косы,
убирая жито.
И все миски полны,
и все дети сыты.
Спи, мама... спи...
Ночью стихли звуки.
На плечах у мира
ласковые руки.
Спи, мама... спи...
Любивое Ршумович
* * *
Мне просто вливали знания
В уши как через какие-то воронки
До такого меня довели состояния
Что извилины стали
пустые и звонкие
Тяжкое школьное знание
Провалилось в мое сознание
Как бы его поскорее опять
До мозговых оболочек поднять?
Папин приказ был строг
Мне задали палкой урок
Хорошо если любишь такое
А я вот от боли вою
С трудом добытое знание
Свалилось на дно сознания
Как бы его оттуда достать
До мозговых оболочек поднять?
* * *
Я право имею жить.
Я право имею дышать.
Природу знать и любить.
Учиться читать и писать.
Хватит ставить ловушки
Вот вам правда, взросленки
Я не хочу быть игрушкой
Я хочу быть ребенком!
Небу синему – быть.
Солнцу – планету греть.
Я право имею жить
Играть смеяться и петь.
Переводы Александра Базилевского
Мирослав Антич
О чем мы говорим,
пока мы бродим
О чем мы говорим, пока мы бродим
вечернею округой.
Мы что-то чувствуем... а слов мы не
находим...
и смотрим друг на друга.
И друг у друга спрашиваем что-то,
а что – не ясно...
Понять пытаемся и ходим... ходим,
носами шмыгаем – но все напрасно.
Темнеет, желтые огни маячат
над городом в ночи,
и вдруг мы понимаем – что же значит
все то, что так молчит.
Да-да: в самих себе мы ощутили
слова, готовые расти и жить.
Довольно нам того, что мы открыли.
Мы долго будем в темноте бродить...
Александр Базилевский
Тайна
Есть у всех на свете тайна:
шу - шу - шу...
То красива, то бескрайна:
шу - шу - шу...
То печальна, то смешна,
То бела, а то черна.
Кто-то тайну крепко свяжет.
Кто-то сразу маме скажет.
Кто-то спрячет в глубине,
не откроет и во сне.
Кто-то шепчет: расскажу
только другу – шу-шу-шу...
Тайны главные всегда -
То любовь, а то мечта.
Но бывают и другие:
и простые, и чудные,
наши, ваши и мои,
и чужие, и твои...
Все они необычайны,
а иначе –
что за тайны?
У меня есть тоже тайна –
важная чрезвычайно!
Никому ее не выдам,
одному тебе скажу:
завтра утром... шу-шу-шу...
на рассвете... шу-шу-шу...
там, где ветер... шу-шу-шу...
сам увидишь, да смотри –
никому не говори!
Шу-шу-шу...
Все найдешь ты поутру.
Вот увидишь – я не вру!
Крылья
Если хочешь ввысь подняться –
ты зажмурься
и все крепче
в чудо верь, зови удачу,
и не надо суетиться.
Не маши смешно руками,
словно мельница на поле –
это глупо, а впридачу –
ты не мельница,
не птица.
У детей – у всех! – есть крылья,
надо только отгадать,
где же эти крылья скрыты –
и научишься летать.
Кто их найдет на чердаке,
кто в отцовском кошельке.
Кто свои за грош толкнет,
кто чужие украдет.
Кто порхает – словно скачет.
Кто летит на языке.
Кто взлетает от удачи.
Кто – от горя и забот.
Кому мама крылья свяжет,
кому напрочь оторвет.
Кто за птицами вдогонку,
кто в неведому сторонку...
Тих и светел
человек,
если крылья в голове.
Отыщи свою мечту,
набирая высоту!
Все считают, что ты здесь.
А ты в небе – был и есть!
Радомир Андрич
Ясное небо
Разойдутся облака,
неба синь качнется,
ласточка звонкая
в высоту взовьется.
Разольется теплота,
чистый свет повсюду –
смехом детские глаза
наполняться будут.
В камышовой чаще
муравьи гуляют.
На траве блестящей
солнышко играет. |