Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Библиотека в школе»Содержание №17/2002


КАЛЕНДАРЬ КРУГЛЫХ ДАТ

Надежда КОГАН

9 октября

455 лет назад

родился

великий испанский писатель

Мигель де Сервантес Сааведра

(1547–1616)

Роман «Дон Кихот» («Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»), написанный в 1605–1615 годах, признан в мае 2002 года лучшим романом в истории человечества. Таково мнение жюри Нобелевского института в Норвегии, отбиравшего произведения в 100-томную библиотеку «Всемирная литература».

Некий чудак, по имени Аньоло ди сер Герардо, семидесяти лет отроду, поддавшись моде на рыцарские турниры, отправился из Флоренции в Перетолу, чтобы принять участие в состязаниях. С этой целью он выпросил у друзей лошаденку, высокую и тощую настолько, что она представлялась воплощением голода. Прибыв на место, новоявленный рыцарь приказал надеть на себя доспехи. Приятели Аньоло напялили на него шлем, вручили копье и подложили под хвост лошади репей чертополоха…

Печально улыбался в севильской тюрьме седой, израненный Сервантес, вспоминая новеллу Франко Саккетти. Все ему было близко в этом рассказе флорентийского писателя – мальчишеская жажда подвига, не оставляющая нас даже под старость, колотушки судьбы, когда на тебе не осталось живого места, презрительное непонимание «умеющих жить»…

И наверняка досадовал на себя, нескладного, так до старости и не сумевшего выбраться из нужды. Потому и вдохновила его история Аньоло, сумасброда по всем меркам. Потому и посадил он своего будущего героя на костлявую клячу, точь-в-точь как в давно прочитанной новелле. И побоями наградил от души – вот тебе, старый дурак, не ищи себе приключений на чувствительные части тела!

Но в глубине души Сервантес понимал, что не смог бы прожить жизнь иначе. Не мог он в юные годы остаться на службе камерарием у кардинала Джулио Аквавива-и-Арагона, в дни, когда Священная лига обрушилась на турецких завоевателей. И избежать участия в сражении при Лепанто, сославшись на лихорадку, тоже не мог. Хотя и парализована с тех пор левая рука, и дают о себе знать в тюремной сырости старые раны, но вдохновение той битвы и сейчас зажигает его сердце.

И в годы алжирского плена мог ли он сидеть тихо, выжидая, пока семья соберет непосильный выкуп? Три или четыре попытки побега, при этом он всегда брал вину на себя. Как можно обрекать других на пытки? Не умел он приспосабливаться, зато обладал многими другими качествами.

«…Доброта, здравый, насмешливый ум, чувство собственного достоинства, непреклонность в борьбе, душевная стойкость... врожденное верное чувство всего великого и благородного» – так отзывался И.С.Тургенев об авторе Дон Кихота.

Еще бы не благородного! Герой Корфу и Наварина в мирное время попадает на самые выгодные службы – все-таки помнят его подвиги былые командиры. Но вместо благосостояния получает новые неприятности: человек, отказывающийся красть и делиться краденым на государственной службе, должен сидеть в тюрьме – святой закон чиновников всех времен и народов.

И все равно, сидя в темнице и перебирая в памяти события своей жизни, старый воин понимал, что путь его выбран раз и навсегда. И все живее виделся ему облик смешного, трогательного чудака, который тоже не мог по-другому.

Так во время очередной отсидки в 1602 году зародился замысел гениального романа.

Не так уж мало написано доном Мигелем де Сервантесом Сааведрой за долгую, бурную, нелегкую жизнь – около 30 пьес, «Назидательные новеллы», поэма «Путешествие на Парнас», роман «Галатея». Его героическая драма «Нумансия» в переработке Рафаэля Альберти шла в Мадриде в годы гражданской войны в Испании. За четыре дня до смерти писатель закончил диктовать приключенческий роман «Странствия Персилеса и Сихисмунды».

Но только два героя – благородный идальго Дон Алонсо Кехада и его и его верный оруженосец Санчо Панса – в полной мере воплотили и сделали бессмертной веселую, неукротимую душу их создателя.

«Беззлобно подшучивая над собой, он выдумал легковерного человека, сбитого с толку чтением небылиц и пустившегося искать подвигов и чудес в прозаических местах с названиями Монтьель и Тобосо...

Для обоих, сновидца и его сна, вся суть сюжета была в противопоставлении двух миров: вымышленного мира рыцарских романов и повседневного заурядного мира семнадцатого столетия.

Они не подозревали, ...что и Ламанча, и Монтьель, и тощая фигура странствующего рыцаря станут для будущих поколений такой же поэзией, как плавания Синдбада или безмерные пространства Ариосто. Ибо литература начинается мифом и заканчивается им» (Хорхе Луис Борхес. Притча о Сервантесе и Дон Кихоте).

Памятные даты – словно нить, на которую нанизываются имена и события, казалось бы несхожие, далекие друг от друга и все же связанные удивительной внутренней логикой.

В октябре в Одессе родился один из крестных отцов героя, совсем непохожего на дона Алонсо Кехаду.

Ну что может быть общего между мускулистым, подтянутым Остапом Бендером и тощей фигурой Рыцаря Печального Образа?

Что общего между старым солдатом короля, изведавшим победу, плен, клевету, поражение, и двумя молодыми озорными журналистами, которым предложили написать роман и они в рекордно короткие сроки его написали?

Разве что форма произведения – роман-странствие, да родство характера испанцев и русских, да грозные времена, в которые пришлось жить авторам двух самых смешных произведений в истории человечества...

Публикация произведена при поддержке интернет проекта Sandronic.Ru. Посетив авторский Сайт Sandronic, Вы найдете большое количество статей и публикаций на самые разные темы, посвященные отношениям между мужчиной и женщиной, любви, семье, обществу, политике и финансам. А так же к Вашему вниманию беседы с интересными и выдающимися личностями, стихи, анекдоты, возможность бесплатно скачать книги и полезные программы, и многое другое.

16 октября

105 лет назад

родился русский писатель

Илья Ильф
(Илья Арнольдович Файнзильберг)

(1897–1937)

Илья Ильф до начала литературной деятельности учился в технической школе, работал в чертежном бюро, на телефонной станции, авиационном заводе, фабрике ручных гранат и в статистическом управлении. «В качестве статистика Илья Ильф выезжал на различные участки Румынского фронта и составлял такие отчеты, что начальство удивлялось: “Что он у вас, писатель?”» (Феликс Каменецкий. Путешествие в южную Пальмиру).

Дальнейшая история всем известна. Встреча двух одесситов в Москве, предложение В.Катаева, совместная творческая работа вплоть до смерти Ильи Ильфа. Правда, обычно как-то не задумываешься над тем, что блестящий, уморительно-смешной роман был создан в страшное время сталинщины. Время разоблачения троцкистов, разгрома бухаринской группировки, репрессий, высылок, физического уничтожения политических врагов. Ответственным редактором журнала «30 дней», где «с пылу, с жару» печатался роман «Двенадцать стульев», был В.И.Нарбут, осенью 1928 года снятый со всех постов, а впоследствии погибший в лагере. В дальнейшем покровителем молодых авторов стал видный журналист-международник М.Е.Кольцов, тоже осужденный и расстрелянный, как «враг народа».

В стране, стремительно теряющей чувство юмора, уже предлагали применять к «внутренней» сатире статью 58-10: «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти». А за это предусматривались весьма серьезные санкции, вплоть до расстрела.

Какая бабка ворожила двум журналистам из «Гудка»: бывшему статистику Илье Файнзильбергу и бывшему сотруднику уголовного розыска Евгению Катаеву? Какое нужно было везение, особенно после восторженного признания романа за границей, чтобы не попасть под очередную кампанию! Были, конечно, и кислая критика, и замалчивание, и увольнение из «Гудка» на всякий случай, но тем не менее Ильф и Петров пишут киносценарии, печатаются в периодике, а в 1931 году нахально издают вторую часть дилогии – «Золотой теленок». «Социальный заказ», – считают М.П.Одесский и Д.М.Фельдман. А может, просто уж очень хороша книжка? Вспомните, что Сталин даже «белогвардейца» Михаила Булгакова не трогал. Да какой уж там социальный заказ…

Известный литературовед А.Г.Цейтлин вспоминал о работе над либретто оперы «Двенадцать стульев» в 1932 году: «Ильф говорил мало и задумчиво, Петров – много и чрезвычайно оживленно. Ильф предлагал “идею” находил общее зерно переделки образа. Петров развивал эту идею в бесконечном потоке перипетий, во множестве запутанных сюжетных ситуаций. У Ильфа было больше умеренности и вкуса, тогда как Петров блистал своей исключительной изобретательностью». В 1936 году соавторы после поездки в США(!) издают книгу путевых впечатлений «Одноэтажная Америка». И только в 1948 году власти спохватились и наконец-то разглядели, что роман не вполне советский. Остап Бендер, несмотря на все его поражения, – самый обаятельный герой дилогии. А социализм ему строить скучно. Но если сильному, умному и смелому, веселому и великодушному, изобретательному и щедрому скучно и тесно в стране социализма, то нежелательные выводы напрашивались сами собой.

Правда, наказывать было уже некого. Илья Ильф умер от туберкулеза в 1937 году, Евгений Петров погиб в 1942 году на войне.

Хотели этого авторы или нет, но их дилогия при вдумчивом рассмотрении похожа на своеобразную инверсию знаменитого романа Сервантеса. Кто знает, может быть, никому не сознаваясь, они брали за образец приключения хитроумного идальго… А может быть, и не было у них такого замысла, но Адам Козлевич и его «Антилопа Гну», по крайней мере портретно – обаятельная пародия на Рыцаря Печального Образа с верным конем Росинантом…