Совместный проект с газетой «ИСКУССТВО»

Портрет на фоне натюрморта

Валентин Серов. Портрет И.А.Морозова. 1910. Картон, темпера. 63,5 ґ 77. ГТГ

Иван Абрамович Морозов был крупнейшим фабрикантом – главой Товарищества мануфактурных фабрик Твери, потомственным гражданином Москвы, председателем Московского купеческого собрания. Он был знаменит и славен тем, что не жалел своих капиталов на отечественную культуру: был казначеем Московской консерватории, оказывал большую материальную помощь филармоническому и Русскому музыкальному обществам, финансировал «Русские сезоны» С.Дягилева в Париже. Известна его филантропическая деятельность и на ниве здравоохранения: на его и его брата Михаила пожертвования был создан корпус раковых заболеваний в Москве на Девичьем поле. Но настоящую известность, популярность и признание принесла ему его знаменитая коллекция русского и французского искусства конца XIX – начала ХХ века.

С юности И.А.Морозов интересовался изобразительным искусством, обучался живописи в московской художественной студии Ивана Мартынова, брал уроки у молодого тогда художника Константина Коровина. С 1901 года, обосновавшись в Москве на Пречистенке (теперь в этом доме размещается Академия художеств), он начал свою собирательскую деятельность. Начал с произведений современных русских мастеров, обходя мастерские В.Серова, И.Грабаря, С.Виноградова, К.Коровина. Благодаря им он приобщился и к новому западному искусству, а точнее, к французскому, которое в то время было ведущим в Европе.

Стремясь к «музейной полноте», он поддерживал своими покупками и начинающих молодых русских художников. Практически первым в России он создавал Музей нового русского и западного искусства французской школы. Самоуверенность была ему чужда. Для отбора произведений он привлекал в качестве консультантов Валентина Серова, Константина Коровина и Сергея Виноградова.

Поставив своей целью создать музей современного искусства, И.А.Морозов регулярно бывал в Париже на выставках-аукционах, в галереях, магазинах, где владельцы называли его «русский, который никогда не торгуется». Он создал собрание, умело соединив «за общим столом» русских действующих художников с парижскими мэтрами. За пятнадцать лет он приобрел работы русских и французских мастеров примерно в равном количестве – более пятисот.

Из работ русских художников в собрании Морозова на Пречистенке висели в экспозиции: пейзажные лирические этюды И.Левитана и С.Виноградова, натюрморты И.Машкова, портреты К.Сомова, «Сирень» М.Врубеля (неоконченный вариант), этюды и картины К.Коровина, В.Борисова-Мусатова, тогда никому не известного Марка Шагала, работы «бубнововалетцев», картины А.Головина, Ф.Малявина, акварели и темперы А.Бенуа, первые произведения Н.Гончаровой и М.Ларионова и, конечно, работы В.Серова и К.Коровина.

Из произведений французских мастеров вначале И.Морозов покупал «мирные вещи», как выразился И.Грабарь, – имеются в виду импрессионисты Сислей и Писсаро. Но с 1906 года привозил из Парижа систематически по тридцать картин и рисунков французских модернистов авангардного характера. Среди 256 работ французских художников, украшавших его собрание, «Бульвар капуцинок» Клода Монэ, «Портрет Жанны Самари» О.Ренуара, «Прогулка заключенных» В.Ван-Гога, «Девочка на шаре» П.Пикассо и много работ А.Матисса, который был лично ему внутренне близок своим «уравновешенным искусством».

Валентин Серов, необычайно чуткий ко всему новому в искусстве, как раз и изобразил Ивана Абрамовича Морозова на фоне картины Анри Матисса – натюрморта «Фрукты и бронза», отобранного им в свое собрание, вероятнее всего, по совету самого Серова. Интересно заметить, что художник не сразу признал искусство Матисса. За год до создания портрета Морозова он говорил: «Матисс... хотя и чувствую в нем талант и благородство, но все же радости не дает... Все чего-то не хватает – пресно – тут можно призадуматься». Серов почувствовал интуицией новое раньше, чем понял. И «призадумался». Результатом чего явился шедевр нового искусства ХХ века – «Портрет И.А.Морозова на фоне натюрморта Анри Матисса “Фрукты и бронза”». Этот натюрморт А.Матисса Морозов приобрел у художника в год создания картины.

Серову все-таки открылась «тайна» благородства искусства Матисса: гармоническое чувство радости и поэзии жизни выражено в спокойных, ясных, простых формах и чистых, ярких красках. Точное и емкое определение искусства Матисса заключено – что, быть может, и неожиданно – в словах В.Маяковского: «Если взять цвет в его основе, не загрязненный случайностями всяких отражений и полутеней, если взять линию, как самостоятельную орнаментальную силу, сильнейший – Матисс».

Гениально скопирован Серовым весь матиссовский фон за фигурой Морозова, с полным сохранением «пения» его красок, как говорили о живописи Матисса его современники. Уроки модерна Матисса сказались во всей художественной ткани портрета: в «самостоятельной художественной силе» четкой линии рисунка всей фигуры, в контрастности цветового перехода от нее к фону. Язык Серова лаконичен: он связывает фигуру с фоном, упрощая и обводя ее обобщенно по контуру, как все элементы натюрморта Матисса, единой линией. Она написана на первом плане «большой красочной плоскостью», темным коричневым пятном, без теней и «случайных отражений», мощно заявляя о своем главенстве. Центр композиции – лицо. Написанное объемно, «телесно» – в отличие от фона и самой фигуры, оно притягивает к себе силой выражения интеллекта, и этому не мешает яркость сложного фона: натюрморт, ковер, бронзовая статуэтка с зеленой патиной... Главное внимание в портрете – к человеку. Серов в этом чисто русский мастер, у него везде, всегда человек – центр жизни.

В поисках изобразительного языка нового стиля Серов никогда не порывал с традициями мирового, и в том числе русского, классического искусства. Он был великим мастером художественного синтеза. Творчески осваивая различные стили разных эпох истории культуры человечества (античного – в цикле греческих сюжетов: «Одиссей и Навзикая» и «Похищение Европы», египетского и ассирийского – в портрете Иды Рубинштейн, Возрождения – в овальном «рафаэлевском» портрете Генриетты Гиршман), в каждом он воспринимал новую творческую форму. В портрете И.Морозова Серов стремится приблизиться к лаконизму мышления «древних» в монументально-декоративном искусстве, отстраниться от сложности ощущений и представлений о человеке, свойственных его эпохе. Он отказывается от аналитичности во имя цельности, отказывается и от тенденциозности – он пишет его как бы не «от себя» и именно поэтому изображает И.А.Морозова на фоне матиссовского произведения и «в стиле» искусства самого Матисса. Это и была та новая художественная форма, которая только и могла выразить личность И.А.Морозова. В этом и заключалась серовская «точность попадания в главную идею личности».

И.А.Морозов был человеком характера рассудочного, уравновешенного, обстоятельного, внешне даже флегматичный, но при этом внутренне целенаправленный, способный подчинять свои личные страсти основной цели. Сам он говорил о себе, что «присущая всем русским славянская мечтательность, исключающая деловую предприимчивость, чужда ему». Это был прагматик в делах своих мануфактур и «безумный» в страсти коллекционирования картин. Сам он писал о своей страсти, что «средствами для легкой жизни обладая в изобилии», он «посвящает редкое свободное время частью пополнению знаний... частью искусству», которое было для него «отдыхом, потребностью души». Свою коллекцию русского и французского искусства он, подобно П.М.Третьякову, предназначал в дар Москве. Но 19 декабря 1918 года его собрание было национализировано, и Морозова назначили заместителем директора в этом государственном музее пожизненно. Однако уже с конца 1918 года ряд комнат особняка занимали сначала анархисты, затем – различные учреждения новой власти.

В конце 1919 года Иван Абрамович с семьей уехал за границу и в 1921 году там умер. После его отъезда его картинная галерея была преобразована во II Музей Нового Западного Искусства и вскоре слита с коллекцией С.И.Щукина. Музей просуществовал до 1940 года, когда его расформировали по музеям Москвы и Петербурга (ГМИИ им. А.С.Пушкина и Государственный Эрмитаж). Позже часть коллекции из частных рук была приобретена Третьяковской галереей, в том числе и портрет Морозова работы В.Серова.

На стене дома, где расположилась Академия художеств, все еще нет мемориальной доски о морозовском музее, сыгравшем значительную роль в культурной жизни Москвы начала ХХ века.

Лия ПЕВЗНЕР