Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Библиотека в школе»Содержание №5/2010

Мария Порядина

Александра Осиповна Смирнова, урожд. Россет (1809 или 1810 – 1882) “Записки А.О.Смирновой...”, отдельное издание (1895)

САМА она для литературы “ничего не сделала” – во всяком случае, ничего сверхъестественного для современного ей литературного процесса. Воспоминания её в расчёт не берём, потому что, простите за прямоту, мемуаров не писал тогда только ленивый: дневниковое жизнеописательство было типовой привычкой эпохи; а уж тем более естественно было публиковать очерки о своих знакомствах с выдающимися людьми. “Художественная” же проза Александры Осиповны, мягко говоря, не производит впечатления выдающегося памятника словесности (фрагменты “Баденского романа” читаются как занудно-сентиментальная второсортица, морально устаревшая ранее момента написания, даже если учесть, что оригинальный текст был по-французски и, следовательно, часть недостатков можно объяснить несовершенством перевода). “Позвольте мне просить вас прийти ко мне на чай накануне моего отъезда, я буду спать там ещё только один день. Это будет такое великое счастье, комната станет святилищем всех добродетелей, искренности, целомудрия, самого чистого и пленительного настроения. Обещайте прийти!” Читатель сам должен стать святилищем всех добродетелей, чтоб читать это без смеха.

Стихов она, похоже, не писала вовсе; но зато все поэты-современники писали стихи в её честь. Примечательно, что возле Россет-Смирновой отметились наиболее выдающиеся представители двух и даже трёх литературных и общественных поколений и разных направлений: от романтиков до любомудров, от западников до славянофилов. Да и чисто бытовой взгляд на её “список контактов” тоже заставляет удивиться: она умела быть свободным другом и старшим современникам, годным ей в отцы, и младшим, годным почти в сыновья. Причём все ею искренне восхищались, хоть и не всегда радостно.

Князь Вяземский, арзамасский Асмодей, самый злоязычный из всей честной компании, обычно ехидный и отнюдь не щедрый на похвалу, вспоминает её почти восторженно: “В то самое время расцвела в Петербурге одна девица, и все мы, более или менее, были военнопленными красавицы… Кто-то из нас прозвал южную черноокую девицу Donna Sol, главною действующею личностью испанской драмы Гюго. Жуковский, который часто любил облекать поэтическую мысль выражением шуточным и удачно пошлым, прозвал её “небесным дьяволёнком”. Кто хвалил её чёрные глаза, иногда улыбающиеся, иногда огнестрельные; кто – стройное и маленькое ушко, эту аристократическую женскую примету, как ручка и как ножка; кто любовался её красивою и своеобразною миловидностью. <…> …Несмотря на …светскость свою, она любила русскую поэзию и обладала тонким и верным поэтическим чутьём. Она угадывала (более того, она верно понимала) и всё высокое, и всё смешное. <…> Вообще увлекала она всех живостью своею, чуткостью впечатлений, остроумием, нередко поэтическим настроением. Прибавьте к этому …не лишённую прелести, какую-то южную ленивость, усталость. В ней было что-то от “севильской женственности”. Вдруг эта мнимая бесстрастность расшевелится или тёплым сочувствием всему прекрасному, доброму, возвышенному, или (да простят мне барыни выражение) ощетинится скептическим и язвительным отзывом на жизнь и на людей. Она была смесь противоречий, но эти противоречия были как музыкальные разнозвучия, которые под рукою художника сливаются в какое-то странное, но увлекательное созвучие… Хотя не было в чулках её ни единой синей петли, она могла прослыть у некоторых “академиком в чепце”… Даже богословские вопросы, богословские прения были для неё заманчивы. Профессор духовной академии мог быть не лишним в дамском кабинете её, как и дипломат, как Пушкин или Гоголь, как гвардейский любезник…”

Проходит много лет – и упомянутый Гоголь пишет: “Это перл всех русских женщин, каких мне случалось знать, а мне многих случалось из них знать прекрасных по душе. <…> Она являлась истинным утешителем, тогда как вряд ли чьё-либо слово могло меня утешить, и, подобно двум близнецам-братьям, бывали сходны наши души между собою”.

Своим идейным врагам неожиданно вторит Белинский – человек из другого времени (40-е годы) и в некотором смысле из другого (“разночинского”) мира: “Свет не убил в ней ни ума, ни души, а того и другого природа отпустила ей не в обрез. Чудесная, превосходная женщина. Я без ума от неё”.

Если просто перечислить имена друзей и собеседников Россет-Смирновой, получится готовый конспект по истории отечественной словесности: Жуковский, Вяземский, Одоевский, Пушкин, Гоголь, Крылов, Лермонтов, А.И.Тургенев, Аксаковы, Хомяков, Самарин, Туманский…

Совершенно очевидно, что взор “южных очей”, при всей их прелести, не мог быть тем единственным магнитом, который притягивал к Александре Осиповне такую прорву высокоодарённых и талантливых литераторов и мыслителей. Красавиц немало, умниц гораздо меньше; а Россет была не только умница. Из слов мемуаристов понятно, что она всегда была готова к общению и могла поддержать разговор с кем угодно, – а это ценилось. Не стоит пренебрежительно относиться к “обмену словами”, даже к “пустой светской болтовне”: вести беседу – это особый талант, не всякому данный. Самовлюблённому зануде нужен всего лишь слушатель, готовый молча кивать, но глубокому мыслителю и поэту необходим собеседник, умеющий понимать и отвечать. Вот почему многие литераторы искали общества Александры Осиповны, а из стихотворений, посвящённых ей, можно составить немаленький сборник.

Впрочем, тут нужно сделать оговорку. Далеко не все эти стихи хвалебны, и не все хороши, и далеко не все серьёзны. Среди них найдётся немалое количество шуточных опусов, забавных “дразнилок” с намёками на известные узкому кругу обстоятельства (тут как раз отметился Пушкин; а подлинным виртуозом уморительной стихотворной ерунды был Жуковский: его послания сохранились в достаточном количестве, чтобы по ним можно было судить о короткости отношений и долговременности обоюдной приязни). Мадригалы, конечно, тоже есть, но часто вполне банальные по содержанию (всё больше про очи, да). Некоторые же авторы пытались вести со Смирновой философские споры, призывали её к решению социальных проблем; её обвиняли и защищали, пытались уколоть и искали сочувствия. В этих стихах слышны отголоски “домашних” шуток, дружеских восторгов, любовных (кажется) обид, социально-политических упрёков, нравственных наставлений и снова шуток – живой жизни, частной и литературной.

Кажется, что из этих текстов очень легко восстановить всю биографию Александры Осиповны. Однако лишь очень наивные читатели думают, что в стихах буквально и дословно отражается вся правда жизни, в подробностях – “всё как было”. На самом деле, конечно, стихи – не документальный отчёт, и безоговорочно верить им не стоит. Литература – это ещё и игра, увлекательная, свободная; часто она устраивается “для своих” или по правилам, которые диктует эпоха, так что мы не всегда их знаем.

А кое-кто и не хочет знать. Современные “исследователи” (да-да, в кавычках) обожают делать “открытия” на ровном месте. Приходится читать о самых неожиданных “романах” Александры Осиповны – если верить некоторым “специалистам”, то юная Россет для начала покорила самого царя, а там уже чередой пошли все русские поэты, вплоть до Лермонтова, от которого Смирнова (не первой молодости, глубоко замужняя и не слишком здоровая) якобы родила дочь Надежду. Изумительно бредовые выводы делаются на базе произведений изящной словесности (при неумении прочитать и произвести элементарный лексический анализ текста) и на основе дилетантских представлений о девятнадцатом веке (сплошные бальные платья, парадные мундиры, все изъясняются по-французски и никто не матерится). “Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно”.

Между прочим, перечитайте это лермонтовское стихотворение. Где тут про любовь? Не видно ничего. Зато многократно повторяются слова, описывающие диалог, который никак не может состояться: “хочу сказать вам много”, “слушать вас хочу”, “в смущении молчу”, “речью неискусной занять ваш ум мне не дано”. Придумывать на этом материале “роман” – занятие бессмысленное.

Конечно, проще всего отослать интересующихся к собственным записям “героини романа”, благо, как уже сказано, в то время почти все вели дневники. Но с мемуарами Россет-Смирновой произошла почти детективная история.

“Записки…”, опубликованные в середине 1890-х годов, произвели небольшую сенсацию, однако вызвали у вдумчивых читателей некоторое недоумение. Значительную часть “Записок…” составляли как бы расшифрованные стенограммы многочисленных бесед Пушкина с его друзьями в присутствии Александры Осиповны, причём чуть ли не лучшим другом и любимым читателем Пушкина выступал государь император. Постоянное ведение подобных записей представляется невозможным чисто технически. В самом деле, нельзя же предполагать, будто тогдашние великие умы, собираясь в обществе фрейлины императрицы, непрерывно беседовали об истории и политике, а молодая дама, как заправский стенографист, строчила пёрышком, подробно фиксируя и монологи, и споры, и резолюции…

В общем, возникли вопросы о том, какова здесь роль публикатора “Записок…”. Их подготовила к печати дочь Александры Осиповны – Ольга Николаевна Смирнова, и теперь уже понятно, что она, мягко говоря, превысила свои полномочия. В целом нет сомнений в том, что “Записки…” действительно составлены ею на основе материнского архива; однако Ольга Николаевна не только свела разрозненные записи в более или менее внятную композицию, но и знатно отредактировала их, проще говоря – добавила отсебятины, особенно на тему “великий поэт, просвещённый монарх и разумная красавица фрейлина”. Понятно, что публикаторша руководствовалась лучшими побуждениями; однако получилось, что она оказала и своей матери, и Пушкину медвежью услугу: долгие десятилетия научный анализ текста подменялся идеологическими выступлениями, что не пошло на пользу истории и литературоведению. До сих пор трудно вычислить, что дочь взяла из подлинных документов матери, что восстановила по её устным рассказам, а что домыслила сама.

Не подлежит сомнению только одно: Александра Осиповна Россет-Смирнова умела быть талантливой собеседницей, отзывчивой и внимательной. Она была из тех, рядом с кем рождались идеи, проверялись мысли, оттачивались словесные формулы, и всеми этими сокровищами обогащалась потом литература, которая и сегодня волнует нам ум и душу.

Статья подготовлена при поддержке компании «ATC Consulting & Logistics». Если вы решили приобрести товары из Китая, но не знаете, кому поручить доставку, то оптимальным решением станет обратиться в компанию «ATC Consulting & Logistics». На сайте, расположенном по адресу www.atc-consulting.ru, вы сможете узнать информацию таможенном оформлении из Китая и выпуске таможни. Более подробную информацию о ценах и акциях действующих на данный момент вы сможете найти на сайте www.atc-consulting.ru.